Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.68. У истоков создания трактора «Кировец» К-700
Всё, что связано с периодом конца 50-х – началом 60-ых годов сохранилось в моей памяти, как винегрет из разношерстных событий, суеты и несуразностей не только в стране, работе, но и в личной жизни. Окончание Военмеха, Ковров, антипартийная группа, , «Кировский завод» и ОКБТ, совнархозы, самоходные пушки, танки, ракетные установки в «одном стакане», полная неразбериха с начальством, «друзьями» и недругами и т.д. и т.п.
Я ещё не определился к какому берегу пристать, а тут ко всему прочему «без отрыва от производства» - трактор на голову свалился.
В 1959 году Н.С. Хрущёв побывал в Америке. В своих воспоминаниях он писал: «Далее, согласно плану, мы должны были посетить заводы Джон Дир, крупнейшей сельскохозяйственной фирмы известной в СССР. Мы прошли по цехам ее фабрики, но у меня особых впечатлений в памяти не сохранилось». Сохранилось – не сохранилось , но рекламку трактора John Deere (Джон Дир) оттуда приволок. Её он вручил К.Н. Рудневу – председателю Госкомитета СМ СССР по оборонной технике для безотлагательного создания аналогичного трактора для сельских и прочих нужд, а тому ничего не оставалось, как срочно собрать руководителей КБ и институтов. Был задан конкретный вопрос – Кто? Оказавшийся там наш Ж.Я.Котин, сказал – Я! После «дискуссии» с представителями сельхозмашиностроения он всё же добился получения этой рекламки и головной боли на долгие годы.
Первым делом встал вопрос о срочном приобретении трактора «Джон Дир», для ощупывания, разборки на детали, передачи их конструкторам и… начала создания отечественного трактора.
Но не тут-то было. Пока Хрущёв вспомнил про рекламку, пока К.Н. Руднева на посту Председателя Госкомитета сменял Л.В.Смирнов, отношения с США опять стали портиться, и в продаже «Джона Дира» был получен отказ.
Надо уже чесать в затылках и что-то рисовать, а срисовывать-то не с чего! Изобретать заново американский трактор было бы полным идиотизмом, поэтому всё было брошено на поиски. А время шло! Пролетело несколько месяцев и наконец счастье привалило – через, кажется, Швецию удалось приобрести нечто похожее на фотографию в рекламке, а именно новенький канадский трактор фирмы «Вагнер». Его аккуратно распаковали и поставили под окнами кабинета Жозефа Яковлевича. Трактор блестел на солнце ярко жёлтой краской, был со всех сторон опломбирован и окружён будущими «трактористами» и зеваками. В числе зевак оказался я. Пломбы снять никто не решался - ждали Котина. Он привёл почти всех своих замов и начальников подразделений. Рассмотрел трактор со всех сторон, подозвал моего коллегу по отделу испытаний Мишу Венгельмана и поручил ему распломбировать дверь. Миша залез на трактор и стал крутить проволоку с пломбой. Проволока оказалась хорошей и отламываться не хотела. Решив ускорить процесс распломбирования двери, Котин обнаружил меня и со словами: «Чего стоишь, помоги товарищу», - загнал на трактор. Я дал Мише обычный дверной ключ от своего жилища, и с его помощью проволока была быстро раскручена и оборвана.
Дверь оказалась не заперта и мы пригласили Жозефа Яковлевича в кабину. Он довольно ловко забрался в трактор, покачался на мягком подпружиненном сиденье, чего-то потрогал и обратился к нам (мы прицепились на тракторе по обе стороны двери и пытались заглянуть внутрь кабины:
«Трактор надо завести. Только побыстрее. Когда заведёте позовите меня».
Первое, что сразу же бросилось в глаза, это отсутствие приборной панели и замка зажигания.
В наличии был руль, педали, рычаги и одна торчащая кнопка.
Мишка нажал на кнопку, и она осталась в полуутопленном состоянии. Он потянул её на себя и… вынул прикуриватель. Дальше началось что-то невообразимое. На трактор и в кабину полезли все кому не лень. Галдёж, толкотня! С большим трудом нам удалось выдавить наглецов из кабины. Надо выполнять приказ Котина, а «эти» лезут и не дают сосредоточиться. Я нагнулся, чтобы посмотреть, что находится под выступающей абсолютно гладкой панелью, изображающей приборную, как опять кто-то стал открывать мою дверь. Пришлось толчком этой двери попытаться стряхнуть незванного гостя на землю, но он каким-то образом умудрился не упасть и оказался заместителем главного конструктора В.А. Поляченко. Через минуту он уже сидел на месте водителя: «Вот кнопка стартёра, сейчас мы его заведём. Разгоните народ, чтобы кого-нибудь не задавить».
Давясь от смеха, мы в доходчивых выражениях передали скопившимуся вокруг трактора народу команду Поляченко, и публика проявила сознательность. Ну а дальше - кнопка была утоплена, затем выдернута и брошена на пол, а обожжённый большой палец оказался во рту. Нам была дана команда «не валять дурака», после чего Поляченко поспешил в медпункт.
Красивая и гладкая панель с дыркой для прикуривателя оказалась технологической накладкой для защиты приборной доски, и после её снятия завести трактор не составило труда. Явился Котин, толпа начальства оттёрла нас от трактора, и воспользовавшись этим мы поспешили унести ноги - нам только трактора ко всему прочему не хватало.
Однако, как выяснилось позже, унесли не очень далеко.
Долгое время наш отдел испытаний бронетехники был в стороне от тракторных дел, но от новостей о ходе создания трактора увернуться не удавалось. Завод был обклеен лозунгами, радио и телевидение не умолкало, а в ОКБТ не прекращалась суета по усилению вновь созданного тракторного КБ. Дошло до того, что там срочно потребовался начальник конструкторского отдела вооружения А.С. Шнейдман…. в качестве специалиста по гидравлике. Всё бы ничего, но главой обезглавленного отдела вооружения неожиданно для всех назначили прозябавшего 6 лет в чертёжной инспекции старшего инженера Николая Сергеевича Попова. Он выгодно отличался от профессиональных вооруженцев тем, что абсолютно не разбирался в вооружении, имел рост под два метра, а самое главное имел очень привлекательную жену, которая тоже трудилась в ОКБТ.
Короче, все силы были брошены на создание отечественного «Джона Дира». Но оказалось, что этого недостаточно…
Помните эпизод из фильма, где артист Юрий Никулин гнал самогон? Он вытряхнул сахарный песок из здоровенного мешка в котёл. Задумался. Взял логарифмическую линейку, что-то подсчитал и добавил туда ещё кусочек сахара. Вспомнили? Аналогичная история произошла со мною и Мишей Венгельманом – в 1962 году нас неожиданно бросили «на трактор», как кусочки…
Дело в том, что руководство приняло решение изготовить первые 12 опытных тракторов К-700, в связи с чем было организовано 12 сборочных бригад. Руководство ими было поручено «особо энергичным» работников ОКБТ. Мы с Мишкой попали в их число и мне досталась тракторная рама № 10.
Было объявлено соревнование. Бригада, опередившая всех, подлежала премированию и ей светило совершить торжественный выезд на проспект Стачек для киносъёмки.
Соревнование было жёстким. Бригада, чтобы оказаться первой, должна была кроме сборочных работ, обеспечивать себя узлами, деталями и необходимыми материалами, т.е. мотаться по цехам и складам, опережая конкурентов. А для этого надо было «работать с людьми» - мастерами заводских цехов, станочниками, сборщиками, кладовщицами и др.
Всё это осложнялось тем, что многие детали изготавливались, как говорится, с листа, т.е. чертёжно-техническая документация была не отработана и не отехнологичена.
Имелись ошибки, присутствовал производственный брак, который тормозил сборку.
Честно говоря, мне приходилось особенно трудно. Из восьми человек, составлявших мою бригаду, я знал только одного. Мало того, меня ещё постоянно дёргали на полевую базу в пос.Горелово, ведь от испытаний вверенного мне танка меня никто не освободил, а там были жёсткие сроки. Горелово же в 18 км от завода. Это в основном и сыграло отрицательную роль в том, что наша бригада не заняла даже шестое место.
Не знаю по какой причине была организована гонка по сборке тракторов, но нам пришлось работать круглосуточно на протяжении нескольких дней. Люди шатались, но не сдавались.
Ленинградским телевизионщикам тоже доставалось, ведь им было необходимо не прозевать выход первого трактора из цеха, а это могло случиться в любое время, даже ночью. Бедняги - их хватило только на две ночи.
Лучше всех шла работа у бригады, которой руководил некто Пилатов. Он изо всех сил стремился к первенству и даже дважды этого добивался. Первый раз пилатовцы первыми завершили сборку трактора с большим отрывом от остальных, но допустили грубую ошибку. Ошибка заключалась в том, что Пилатов лично решил вывести трактор из цеха.
Он довольно профессионально завёл трактор, бригада расчистила ему путь к воротам от ротозеев, и он, резко рванув трактор вперёд, не справился с управлением и воткнул его в застеклённую конторку старшего мастера. Девушку, которая в это время заполняла в журнале какую-то форму, спасло мастерство Пилатова – он проломив стенку конторки отодвинул её вместе со столом лишь метра на два, после чего применил экстренное торможение. В принципе все остались живы, вот только передняя часть трактора стала не фотогенична и в таком виде снимать его для телевизионного показа «некоторые» посчитали нецелесообразным. Все были очень расстроены, но не Пилатов – он не собирался сдаваться. Трактор был водружён на прежнее место, а бригада бросилась добывать новый радиатор , облицовку тракторной морды и другие необходимые детали. Не прошло и пары часов, как заново рождённый трактор под водительством того же, но уже опытного Пилатова, направился к цеховым воротам. Надо сказать, что в 2 часа ночи телевизионщики миро спали дома, поэтому сцену выезда трактора из цеха и столкновение его с 120 мм трубой, ограждающей тротуар и стену цеха с правой стороны от заводского транспорта, заснять было некому. Поверни он налево и вошёл бы в историю, как Ю.Гагарин, но он повернул трактор направо. А в историю 14 июля 1962 года вошёл моторист П. Катыкин, который повернул трактор налево, но к сожалению это был не трактор Пилатова.
Здесь можно было бы поставить точку, но мне предстояло ещё принять участие в обкатке этих двенадцати тракторов на «своём» № 10.
Опять же не знаю по какой причине, но обкатку назначили ночью. В темноте мы выехали с завода и колонной из 12 тракторов в сопровождении ГАИ и заводского автотранспорта направились в Горелово. Там в 200-ах метрах напротив нашей испытательной базы было довольно большое поле между бывшими, но хорошо сохранившимися глубокими противотанковыми рвами времён Отечественной войны.
Именно на этом поле нам и предстояло «обкатываться». Конструкция трактора была рассчитана на тяговое усилие 5 тонн, поэтому и обкатка его должна была проводиться под нагрузкой. В качестве нагрузки были применены танковые гусеницы, которые трактор таскал волоком по полю.
Ну, а раз на нём была установлена 16-ти скоростная коробка передач, то естественно надо было таскать гусеницы на каждой передаче строго определённое время. Я уже не помню сколько на каждой, но езда на первой передаче составляла не менее полутора часов, не говоря уже о второй и последующих. Нудная езда не спавших в течение нескольких суток людей, да ещё ночью, действовала лучше самых эффективных таблеток от бессоницы. Поэтому немудрено, что за каких-то два или три часа четыре трактора оказались во рву. Наш экипаж, состоящий из штатного водителя, фамилию которого я забыл, и меня – сменщика, отчаянно боролся с чарами Морфея.
Сперва нам помогала водка, припасённая заранее, и хоровое пение произведений советских композиторов от «Броня крепка…» до «Мы не дрогнем в бою за Отчизну свою..». Не были забыты романсы, а также «блатняга». Когда весь репертуар был многократно исполнен и голоса сорваны, пришлось заняться физкультурой, т.е. совершая короткие остановки, мы трусцой обегали трактор и матерились. Применялась и тактика «форсажа», а именно - отсоединение прицепленных гусениц и круговая гонка по полю на максимально возможной передаче.
Мне кажется, что благодаря нашим «экзерсисам», похожим на сумасшествие, удалось разбудить другие экипажи и сохранить от падения в ров как минимум четыре трактора ( включая наш), в результате чего они добрались своим ходом до цеха испытательной базы.
Когда я въехал в полутёмный цех (водитель мирно спал), то вместе с трактором попал в лапы работников ОТК. Первая претензия – почему не горят габаритные фонари на крыше трактора! Действительно – фонари не подавали признаков жизни. Пришлось попросить время для поиска причины. Полез смотреть предохранители – они в норме. Вставать не было сил. Так бы и заснул на полу, но пересилил.. и кое-как выбрался. Башка абсолютно не хотела функционировать, и я нащупав провода, идущие из кабины к фонарям, «полез» по ним, выбрался из кабины, добрался до крыши и…не обнаружил на ней ни одного фонаря. В результате недолгих поисков они были найдены в районе цеховых ворот.
Оказалось, что высота ворот допускала только проезд трактора без выступающих сантиметров на 10 фонарей. Мой же трактор оказался первым К-700, проникшим в этот цех за всю историю его существования, поэтому фонарями пришлось пренебречь. В связи с тем, что остальные три трактора явились на полигон с получасовым опозданием, работникам ОТК на основании моего опыта удалось предотвратить снос их верхних «габаритов» путём демонтажа перед въездом в цех.
Третье близкое общение с трактором «Кировец» произошло у меня через много лет, году эдак в 1969 или 1970-ом. Как- то осенью мне удалось выцарапать недогуленную неделю прошедшего отпуска и я, недолго думая, отправился к родственникам в деревню Дулебино в 100 с небольшим километрах от Москвы. Деревня славилась усадьбой писателя Х1Х в. Д.В. Григоровича и великолепными окрестностями (река Ока, грибные леса и пр.). В первый же день я обнаружил недалеко от деревни одиноко стоящий в поле трактор «Кировец» с задранным вверх восьмикорпусным плугом. Во второй день он оказался на том же месте в том же состоянии. Это меня заинтересовало. Судя по внешнему виду, он не один день здесь находился. Левая дверь была полуоткрыта. Я забрался в кабину. Сидения и всё остальное было покрыто приличным слоем пыли.
Попробовал его завести – завёлся. Опустил плуг. Какая скотина бросила работоспособный трактор посреди поля? От нечего делать сделал попытку пройти недопаханную полосу– пашет родной. Я бы и дальше попробовал попахать, но был остановлен двумя мужиками, выскочившими из подъехавшего «газика». Один из них оказался председателем колхоза, другой здоровенным и мрачным шофером – пришлось оправдываться. Кратко поведал о себе, о «Кировском заводе», о тракторном производстве.
Посетовал на то, что не могу показать удостоверение «тракториста», т.к. не предполагал, что встречусь с земляком на их поле. Председатель терпеливо выслушал меня и в свою очередь рассказал, что штатный тракторист запойный пьяница и негодяй. Что он удрал в другой район и не собирается возвращаться. Что срочно надо готовить поля, а подготовленного тракториста нет.
Короче, предложил мне хорошо оплачиваемую работу. Я согласился и попросил дать мне толкового помощника, которого я в меру своих сил и знаний попробую сделать трактористом.
В оставшиеся до окончания отпуска дни я с огромным удовольствием перепахал всё, что было необходимо и подготовил сменщика. Признаюсь честно – это были одни из лучших дней в моей работе после расставания с Ленинградом, тем более, что председатель расплатился со мною по-царски и за пахоту, и за обучение, и за знакомство…
|