УЧИЛСЯ НА БРЕГАХ НЕВЫ
ЗАПИСКИ МУЛЬТИМАТЕРНОГО СТУДЕНТА

 

1012.jpg

На колымской трассе, зима 1960 года

1013.jpg

На колымской трассе, 1962 год

1014.jpg

На драге, 1963г.

1015.jpg

В черпаке драги, Сусуман

1016.jpg

Колыма. Подопытная драга.

1001.jpg

САВРЕЙ Владлен Сергеевич
(18.10.1934 - 14.01.2013)
Специалист в области автоматики и автоматизации технологических процессов. Выпускник ЛВМИ 1957г.

1053.jpg

Саврей В.С., 1955г.

1054.jpg

Последнее рабочее место

Сейчас Вы здесь: .:главная:. - .:статьи:. - .:записки мультиматерного студента:.

Глава 10
Владлен Саврей

(Владлен Саврей)

10.13. Дальше – больше

По результатам испытаний глубиномера был издан «Информационный листок» и разослан на все предприятия. Через некоторое время стали поступать заявки на такие приборы.

Вот тут я понял, как хорошо отлажено снабжение в «Дальстрое»: все наши заявки на приборы ЭПИД были выполнены в течение пары недель. Я в ту же заявку включил и другую аппаратуру первоочередной необходимости, уже знакомую мне по прежней работе: сельсины, реле и еще разную мелочь. Так что начинать новую разработку было с чем.

В это же время я открыл для себя совершенно мне раньше неизвестный источник сведений - «Иллюстрированный каталог электротехнических изделий». На многолетнюю залежь этих «Каталогов» я случайно напоролся в библиотеке: их выписывали из года в год, но никто  ими не пользовался, по словам библиотекарши.

Его в первую очередь надо было разобрать по разделам. Для каждого раздела ежегодно присылались красивые папки и все это сваливалось в кучу и никто эту кучу не тревожил.
Посадил на разборку девочку и через пару дней получил исчерпывающий материал по номенклатуре всей электротехнической продукции Союза.

Каталоги я прибрал к себе в отдел и с огромным интересом изучал все разделы: от огромных трансформаторов до самых миниатюрных реле. Все это для меня было ново, т.к. в оборонной промышленности совсем другие каталоги и только очень редко знакомые  изделия встречались мне здесь. В результате я составил для себе большой перечень аппаратуры, которую можно будет применить в дальнейшей работе и подал большую заявку под разработку новых приборов.

Вторым очень нужным прибором, разработанным мною, был указатель положения драги в забое (УПД). Учитывая, что, в конечном счете, ширина отрабатываемого забоя и положение драги в нем в каждый момент времени зависит только от работы носовых лебедок, т.е. длины навиваемого каната, решено было измерять эту длину. При этом следовало опять же учесть, что контролировать нужно было отработку лишь одного актируемого забоя, а не весь ход драги по полигону.

Мне так понравился ЭПИД, примененный в глубиномере, что все мысли были направлены на то, чтобы приспособить его для этих целей. Это кроме всего прочего позволяло в дальнейшем  конструировать общий пульт с однотипной аппаратурой. В лаборатории попробовали применить в ЭПИД,е сельсинную пару вместо стандартного датчика. ЭПИД нормально работал, но надо было продумать схему согласования величин сигналов.

Возились с этим недолго и вскоре можно было сказать, что прибор будет испытываться уже в промсезоне 1960 года - на столе схема работала надежно.

Сельсин - приемник прекрасно вписался в полупустой корпус ЭПИД,а. Подобрали небольшой редуктор и присоединили к нему сельсин -датчик. Все было готово для испытаний на драге и предстояла еще одна поездка на трассу.

Испытывать поехали на «свою» драгу - на прииск «Беличан». Прихватили с собой оба прибора - глубиномер и УПД.

Датчики приспособили за пару дней и за неделю успешно испытали оба прибора. Драгеры уже стали привыкать к ним и когда мы хотели их демонтировать, то горой восстали против этого. Пришлось уехать в Магадан, оставив на драге техника, забрав с собой диаграммы с записями работы драги.

Успешная работа за последние месяцы породила уверенность, что в дальнейшем можно будет перейти к комплексной автоматике на драге, а не только контролировать некоторые параметры ее работы.

Эти столь еще далекие от реализации мечты неожиданно принесли мне массу неприятностей.

По приезде в Магадан я пару дней не был на работе, т.к. попал на выходные. В понедельник в прекрасном настроении появляюсь в отделе и ловлю со всех сторон какие-то насмешливые взгляды - хоть ширинку проверяй. Совершенно не понимаю в чем дело и спрашиваю у ребят, что случилось.
Мне протягивают газету «Магаданская правда» - местный официоз. Там на первой странице в левом углу большая статейка об автоматизации на драге с залихватскими оборотами вроде «... и все, затаив дыхание, смотрят как драга, ведомая автоматикой, добывает драгоценный металл...» Сказать, что я обалдел - это очень и очень преуменьшить! Я просто потерял дар речи и даже отказывался понимать, что написано это в хвалебном тоне о нашей, только начавшейся, работе. 

Наверное, это был первый случай в моей жизни, когда я в присутствии женщин выдал мат флотской многоэтажности. Оправдываться не имело смысла - в газете ссылались на интервью, полученное у работника отдела автоматики ВНИИ-1, техника, оставленного мною на драге.  Никому и в голову не могло придти, что такое можно выдать без ведома руководителя.

Я хватаюсь за телефон и звоню в редакцию. Что я им наговорил конкретно не помню, но  там было очень много самого нелестного о газете и обо всех ее работниках, хорошо хоть в цензурном виде. Я потребовал у них публичного опровержения, ибо, действительно, не представлял, как я появлюсь на прииске, где «...все смотрят, затаив дыхание...».
По телефону меня просто «отшили», чтобы не сказать грубее. Там и в голову не могло придти, что в СССР в 1960 году партийная газета будет опровергать свои материалы. А я по наивности был уверен, что справедливость восторжествует и пошел за этой справедливостью в Обком КПСС к секретарю по пропаганде.

Какая там работа, какие там приборы и автоматизация - ни о чем, кроме того, что меня подставили, как последнего придурка, я и думать не мог! В таком взвинченном состоянии я никогда не был потом всю жизнь, даже в самые трудные дни.

Принял меня главный пропагандист на удивление без задержки. Я ему очень подробно рассказал обо всех наших делах и результатах, а также планах дальнейшей работы, плавно подведя к мысли о том, что его подопечные сукины дети - журналисты, а именно некто Уткин, - просто -напросто перепутали времена: будущее и настоящее, и выдали желаемое за действительное. Кроме того, никакой техник не уполномочен говорить от имени института, а уж тем более не может быть источником информации для солидной партийной газеты.  Пришлось сделать упор и на то, что я не смогу теперь в глаза смотреть людям на производстве и это, несомненно, пагубно отразится на работе в целом. Последнее его, видимо, убедило.

Тут же по телефону был вызван из редакции и сам Уткин - плюгавенький тип с апломбом индюка. Хоть бы капля угрызения совести! История получения «интервью» у моего техника была предельно проста: встретились вечером в ресторане, разговорились и тот по - пьяни выложил им все про нашу работу, включая еще даже не осмысленные до конца планы на будущее.

Сегодняшнее положение дел показалось не таким романтическим и журналюга, ничтоже сумняшеся, выдал желаемое за действительное. И вот тогда я услышал формулировку, после которой у меня на всю жизнь осталось брезгливое отношение к профессии журналиста: «... если там есть 10% правды, то и  все остальное  - правда....».
Услышав это кредо, я взбеленился и пригрозил, что буду писать в ЦК партии и обязательно подам в суд (вот был наивный дурак!) на этого прощелыгу, если завтра же в газете не будет напечатано опровержение и сообщение о наказании автора.

Очень им обоим не хотелось шумного скандала!  Секретарь снял трубку и позвонил редактору газеты. Говорили долго и перешли даже на повышенный тон, но решение было принято и обещано, что в ближайшие пару дней опровержение будет напечатано, после того, как этот случай разберут на какой-то планерке. На том и расстались.

Хорошо, что в институте поверили в искренность моего возмущения и позволили заниматься этим опровержением еще несколько дней, а я ни о чем другом думать не мог и никакая работа на ум не шла.

Наконец-то, опровержение напечатали где-то в конце четвертой страницы мелким шрифтом. Вот сволочи, как врать - так на первой странице, как ответ держать - так на последней! Но я, все - таки, накупил больше десятка экземпляров, вырезал из них это опровержение и всегда носил с собой в удостоверении почти целый год - все опасался каких-либо насмешек или просто намеков.

Очевидно, на Колыме местную газету читали от корки до корки, потому что никто мне ни разу не намекнул даже на эту газетную мерзость - прочитали-таки опровержение. Мне потом шеф признался, что самое высокое институтское начальство не верило, что от газеты можно будет добиться опровержения и готовилось со своей стороны дать сообщение на прииска о дезинформации. Так что, моя «победа» произвела впечатление - это было первое признание партийной газеты в брехне за время моей работы на Колыме.

Но хватит уже об этом и так эта подлянка заняла у меня много времени на рассказ, да, видимо, наболело, если через 48 лет возмущение не прошло.

Очень оригинальным прибором был датчик послойного опускания (ДПО) рамы. Чем больше я занимался драгированием, чем больше анализировал весь процесс, тем более парадоксальные выводы делал. И главный из них прямо-таки лежал на поверхности, но никем и никогда не был взят за основу разработки средств контроля на драге:  черпаковая рама драги опускалась послойно и полная глубина отработки забоя - это просто сумма слоев черпания. При этом величина слоя зависела от твердости черпаемых пород и качества оттайки забоя.

При большой твердости слои были по 5 - 10 см, а при более мягких грунтах даже до 50 см. Это правило надо было неизменно соблюдать, т.к. от величины слоя черпания зависел режим работы главного привода и всего обогатительного оборудования. Мастерство драгера оценивалось по умению выбрать оптимальный слой черпания, но как он это делал проконтролировать было нельзя.

Выбирался слой примитивно: поворот блока на «одну спицу» равнялся 5см опускания рамы. Это вытекало из конструкции драги. И идея прибора вырисовалась сразу: надо было точно сосчитать «спицы» при каждом очередном опускании рамы. Имея картину послойной отработки забоя от нулевого уровня до плотика и зная геологию этого забоя, можно было судить о работе драгера. Нередки были случаи, когда в погоне за объемами переработанного грунта совершенно не выдерживались технологические требования, что приводило к большим потерям золота в недрах. Такой прибор становился надежным средством контроля и давал возможность в дальнейшем применить его  для управления процессом драгирования.

Техническое решение сводилось к тому, чтобы использовать максимально простой счетчик импульсов.  В качестве такового я решил применить шаговый искатель от автоматической телефонной станции, описание которого нашел в «Каталоге». Посвятил Петю в эти планы, попросил использовать свои знакомства и достать несколько аппаратов ШИ-25 на городской телефонной станции.
Даже бутылку ставить не пришлось - на следующий день мы уже опробовали на столе работу будущего прибора. Схему я составил, используя все возможности шагового искателя, даже сброс на ноль после полной отработки забоя, хотя раньше об этом не думал.

Для ДПО нужен был свой низковольтный источник питания и им стал все тот же ЭПИД, куда пристроили выпрямитель и регулятор напряжения. А вот идея регистрирующей части возникла совершенно случайно: на столе в лаборатории давно уже стоял какой-то метеорологический прибор - барабан с пишущим механизмом и часами для поворота этого барабана. Вася где-то стащил его, чтобы вынуть часы. Я такого прибора никогда еще не видел и с интересом его рассматривал.

Тут меня и осенило, что  если Васе отдать часы, а барабан поворачивать от оси шагового искателя, то перо будет рисовать на миллиметровке вертикальные линии, соответствующие числу импульсов. Таким вот образом и можно будет определить величину слоев.

Идея Васе понравилась и он тут же начал приспосабливать ШИ к метеоприбору. Получилось очень красиво и мы с удовольствием продемонстрировали свое новшество и получили разрешение на производственные испытания.

Лето уже кончалось и надо было торопиться, ибо в конце промсезона, когда надо было выгонять годовой план добычи золота, даже на экспериментальном прииске было не до нас. Провели мы эти испытания в течение недели круглосуточно, получили прекрасные результаты и вернулись в Магадан.

Все записи наших приборов: глубиномера, указателя положения и датчика послойного опускания очень пригодились Квашнину для иллюстрации своей диссертации и подтвердили его выводы и рекомендации. Он об этом написал очень хвалебную для нас статью в «Колыму», откуда сразу же позвонила ответственный редактор с категорическим, как она сказала, требованием написать для журнала несколько статей о разработанных приборах.

К тому времени я твердо знал принцип разделения ответственности с начальством: оно отвечает за победы, а работники - за поражения. Я сказал шефу о звонке из журнала и предложил написать статьи в соавторстве. Предложение было принято как должное и так начался целый ряд моих публикаций в «Колыме».

К тому времени пришли уже первые заморозки. Мы опять удивились, как разом чахнет вся зелень, точно также, как она и враз зеленеет весной. Нет того долгого угасания, как на материке.

Порт работал с предельной нагрузкой и нам в Нагаево было интересно наблюдать за кораблями и суетой на пирсе. Правда, долго любоваться не пришлось - Петрович подался за кандидатской степенью, а мы переехали в его квартиру на 4-ом этаже большого дома напротив техникума и рядом с родильным домом, что было хорошим предзнаменованием. Тут же был и Дворец спорта, где с наступлением долгой зимы вновь должна была закипеть спортивная жизнь.

За успешную разработку и испытания приборов нам всем подкинули очень неплохую премию. Это были последние деньги большого формата: солидные банкноты обменяли с Нового 1961 года на купюры меньшего размера. Прошла денежная реформа.

Метеоприбор открыл и другие возможности. Я вполне логично решил, что если он пишет по вертикали слои черпания, то вполне может писать по горизонтали передвижение драги. Для этого там была каретка, реверсивно перемещавшаяся по винту с бесконечной нарезкой. Надо было только связать этот винт с датчиком положения драги, подобрав параметры редуктора. Тут нам опять помог Квашнин. По его замерам я просчитал редуктор и Вася Шибаев взялся его изготовить.

Вырисовывался прямо таки комплексный прибор - я его назвал ПОКУРД. На одной диаграмме сразу фиксировались слои и общая глубина черпания, а так же ширина отрабатываемого забоя на каждом уровне черпания, т.е. фактически получалась полная картина отработки отдельного забоя и по ней можно было бы актировать его. Лучшего и желать было нельзя!

Для разработки прибора и доведения его до ума впереди была длинная зима, но еще до Нового года был готов опытный образец. Никто не верил, что такая примитивная конструкция даст такой огромный эффект! Прибор разместили в приличный корпус и он помещался на маленькой стойке, которую можно было установить рядом с рабочим местом драгера. Был он не на много сложнее кайла и лопаты, чем соблюдалось основное требование надежности для драг, да и чернила не требовались, т.к. писал прибор карандашом, укрепленным на каретке. Вся эксплуатация сводилась к замене миллиметровки после отработки каждого забоя и установке начальных положений барабана и каретки в начале отработки следующего забоя.

Была мысль применить для такого прибора заводской двухкоординатный самописец типа ЭПИД, но его переделка, привязка к датчикам и условия эксплуатации оказались настолько сложнее, что от этой мысли пришлось с облегчением отказаться. Наш прибор был по всем статьям проще и надежнее.

Надо сказать, что к тому времени  цикл статей по дражной автоматике, которые напечатал журнал «Колыма», сделал нашу «фирму» в некотором роде авторитетом в этой области и с нами завели серьезную переписку несколько солидных институтов с Урала и Сибири, а также и НИИГПЭ (институт патентной экспертизы) по вопросам рецензий на заявки изобретателей.

Неожиданно сложной оказалась судьба еще одного прибора - противосходового  устройства (БПСУ). В его необходимости сомневаться не приходилось, стоило только посмотреть, как многотонная дражная цепь, подобно велосипедной, сходит с нижнего барабана.

Многодневный простой драги обеспечен, плюс совершенно каторжный труд слесарей на ремонте. Но мы у себя во ВНИИ-1, занявшись приборами контроля драгирования, как-то не задумались о способах контроля положения черпаков и предотвращения аварий

Толчком к разработке БПСУ послужила заявка на изобретение, пришедшая к нам на рецензию из НИИГПЭ.  Работниками ЦНИГРИ предлагалось противосходовое устройство, где для изменения положения магнитного шунта на пару миллиметров, что соответствовало началу схода дражной цепи, громоздилась могучая конструкция весом не менее тонны с пружинами, как у товарного вагона. По своей кинематике оно, конечно же, будет работать, но на драге никто его монтировать не станет, что и было написано в отзыве.

Одно дело тянет за собой другое: критикуя предложенное москвичами, нужно было предложить и что-то свое. Первое, о чем подумалось: использовать сам черпак драги в качестве магнитного шунта для дросселя. Тогда не надо будет громоздить всякие пружины и штанги. Не тут - то было! Материал, из которого были отлиты черпаки был совершенно немагнитным и для роли шунта непригоден. С наскока задачу решить не получилось и пришлось более углубленно изучить конструкцию дражной цепи.

Все-таки хорошо в Военмехе механиков учат! Читая спецификации материалов на сборочном чертеже, я обратил внимание, что оси, соединяющие черпаки между собой, изготавливаются из высоколегированной стали. А такие стали, как я смутно помнил из институтского курса, обладают хорошими магнитными свойствами. Позвонил на Оротуканский завод и попросил прислать с первой же машиной одну ось.

Покопались на своих свалках и нашли какой-то огромный дроссель, оставшийся от Петровича с его скипом. Никаких данных обмоточных не было, но мы его прозвонили, определили, что он цел и приготовились провести испытания с осью вместо шунта. Понаставили измерительных приборов, чтобы определить чувствительность этого - совершенно случайного дросселя и его пригодность для работы при сходе дражной цепи.  Как рассчитать дроссель специально для этой цели я не знал и не мог найти ни в одном известном мне справочнике.

Соорудили конструкцию для точной установки оси в соответствии с чертежами драги и изменения ее положения на величину, соответствующую опасному положению черпаков. Были некоторые сомнения: не повлияет ли на работу то, что между осью и дросселем в натуре будет немагнитное железо черпака и вода, а в наших лабораторных испытаниях - воздух? С учетом этого нужно было иметь широкий диапазон регулировки чувствительности прибора.
Подвесили ось над дросселем, подключили схему и так она вдруг заработала, что мы вначале глазам своим не поверили! Малейший перекос оси вызывал срабатывание, даже если ось находилась на расстоянии в полтора раза большем, чем в натуре.

Гоняли мы свое устройство на всех режимах больше недели в полном секрете. Получалось, что нами изобретено бесконтактное устройство, не требующее никаких металлических конструкций и поэтому очень простое в эксплуатации. Для «полноты счастья» решили рискнуть дросселем, разобрать его, посчитать витки и диаметры проводов  всех обмоток и параметры сердечника. Нужно было иметь все технические данные, чтобы тиражировать прибор. Для улучшения регулировки в разных условиях надо было также предусмотреть большое число отводов от обмоток.

Испытание на драге можно было провести только на следующее лето, а пока я подал заявку на изобретение, где все отличия особенно подчеркнул, зная, что на отзыв отправят в ЦНИГРИ к «конкурентам». Как в воду глядел! Я уже не помню, что они там написали, но оказалось, что я только повторил (??!) их устройство.

Пришлось писать гневное письмо, указывая, что у меня нет никакого устройства, что и является существенным отличием. Попутно указал, что ждать объективности от ЦНИГРИ не приходится и попросил направить на экспертизу в институт УНИПРОМЕДЬ. Там мигом разобрались в сути дела и прислали в НИИГПЭ положительный отзыв, на основании которого и выдали авторское свидетельство.

Это было первое мое авторское свидетельство «на гражданке» и именно «мое», т.к. до этого за мной числилось 7 или 8 авторских свидетельств, заработанных  во время «танковой эпопеи», но в большой компании и в « закрытом виде» - знакомство через первый отдел. Испытанные же дражные приборы никакой новизны не имели, а были лишь хорошим способом применения, что тянуло разве что на рацпредложения. А это мне по чину не положено делать - мне платили за новые идеи.

Когда пришел положительный отзыв БПСУ включили в план работ на лето. Дросселей изготовили несколько штук, поместили в прочный корпус, залили эпоксидкой, приделали к ним лапы для крепления и решили устанавливать на раме сразу же за нижним барабаном, чтобы улавливать все отклонения цепи.

Установка на драге занимала всего несколько часов вместе с прокладкой кабеля и присоединением его к приводам носовых лебедок - они отключаются при намечающемся сходе цепи. Опасения наши насчет железа и воды были напрасными - БПСУ работал как на воздухе, да еще и запас по чувствительности был огромный.

Чтобы уж окончить про этот прибор скажу, что только за один сезон и на одной нашей драге было предотвращено около 12 сходов цепи и большинство из них в ночное время, когда уследить было особенно трудно. На других драгах картина была такая же и нас очень благодарили за этот прибор!

Следующий прибор - указатель положения свай (УПС) - значительно упрощал сложный процесс зашагивания драги при переходе на новый забой.  Выполняя этот маневр драгер должен был бегать на мостик, наблюдая за поворотом, ставить на корме наблюдателя, контролировавшего положение свай. Бывали случаи, когда упускали сваю из верхних направляющих и авария эта требовала много времени для ликвидации.

Неудобный был процесс, а прибор позволял следить за положением свай из драгерки и автоматически предотвратить падение сваи из направляющих. Сам приборчик получился очень простым и красивым: на нем наглядно было видно как ведут себя сваи не только при зашагивании, но и при работе на мягких грунтах . Установка датчика на сваях была очень простой и удобной - места там было полно, тепло и сухо. Этот прибор на нашей драге сразу заработал и принес незаметную, но пользу, хотя бы уж тем, что придавал уверенности драгеру, а предотвратил он там что-то или нет - кто его знает.

Очередная статья в «Колыме» была напечатана.

Подвожу итоги первого года

По итогам работы в прошедшем промсезоне я написал большой отчет за год и успешно защитил его на Ученом Совете, подготовил план работ на новый сезон, снова поработал в Политехникуме: контрольные, лекции и сессия; подготовил небольшой курс для Заочного юридического института «Промышленное производство» (или что-то похожее на это) - надо было рассказать доходчиво и упрощенно будущим юристам, что из чего делают и еще многое в соответствии с программой.

Но самое главное, чего я достиг за этот неполный год - это то, что я стал признанным специалистом в области автоматики для горных предприятий Колымы. Пишу это не потому, что хочется что-то приукрасить, а просто констатирую факт.

Появилась эта уверенность впервые тогда, когда мне предложили сделать обзорный  доклад на Техническом Совете Магаданского Совнархоза - в секции механизации и автоматизации. Я тогда подумал, что это хороший повод для меня подвести итоги и самому понять, чему я научился и чего достиг за 1960 год.

Писал я этот доклад с большим удовольствием и понял, что могу вполне критически оценить сделанное в этой области техники и отчетливо вижу перспективы работ, а это главный критерий для самооценки.

Техсовет почему-то не состоялся, но доклад мой с большим интересом прочитал шеф  и неожиданно предложил написать и издать в Магаданском  книжном издательстве этот доклад в виде отдельной книжки. Мне он предложил соавторство и взял на себя все организационные заботы.

Я взялся за работу с большим удовольствием и рвением - сроки были очень сжатые. То, что книжка - это не устный доклад я понял сразу и от моего доклада остался только план изложения.

Игорь добавил к моим разделам главу об автоматике на обогатительных фабриках ( я на них еще не бывал и понятие имел весьма смутное). План утвердили в издательстве. На работе писать было очень трудно - отвлекался все время на текущие дела. С молчаливого согласия соавтора я уходил домой и в полной тишине исписывал лист за листом, готовил иллюстрации. Тут мне очень помогла Галя: я бы никогда так аккуратно не вычертил тушью столько рисунков и схем.

Написал на удивление быстро - за полмесяца и уже в конце ноября книжку сдали в набор, а в начале января 1962 года  напечатали тиражом в 1500 экземпляров.

Прошло уже 40 лет и все эти годы я в эту книжку не заглядывал, но вот сейчас вновь перелистал ее  и, честное слово, она мне нравится! Она в полной мере отражала уровень техники 1960 года, охватывала весь круг вопросов и правильно определяла перспективы развития, а только это и требовалось от литературы такого рода.

Написана она техническим языком, но достаточно понятно даже для непрофессионала. Картинки понятные и отчетливые. Книжонка производила впечатление добротного труда. Это было отмечено в рецензии журнала «Колыма», что сделало неплохую рекламу книге. Раскупили ее мгновенно - уже через пару дней я хотел прикупить к своим авторским экземплярам еще пару книжек, но все уже разошлось. В магазине сказали, что пришло очень много заказов от иногородних: из Москвы, с Урала и Сибири, не говоря уж о приисках.

Уже много позже - в 1975 году- эту книжку показал мне в Мирном главный инженер Управления «СибЦМА» и сказал, что она ему помогла определиться с направлением работ. Пустяк, но приятно.

А теперь я выскажу крамольную для века компьютеризации мысль: то, что мы тогда сделали на драгах до сих пор является оптимальным решением в силу своей максимальной простоты и «похожести на лом и лопату». Сами процессы на драгах не претерпели никаких изменений, уровень грамотности персонала не стал выше, а наши устройства в полной мере все это учитывали.

 


© Владлен Саврей

2008-2016


Ваши отзывы, вопросы, отклики и замечания о заметках Геннадия и однокашников мы с нетерпением ждем в .:специально созданном разделе:. нашего форума!

Копирование частей материалов, размещенных на сайте, разрешено только при условии указания ссылок на оригинал и извещения администрации сайта voenmeh.com. Копирование значительных фрагментов материалов ЗАПРЕЩЕНО без согласования с авторами разделов.

   
 
СОДЕРЖАНИЕ
Об авторе
Предисловие с послесловием
(Г.Столяров)
0. Начала
(Г.Столяров)
1. Живут студенты весело
(Г.Столяров)
2. Военно-Морская Подготовка
(Г.Столяров, Ю.Мироненко, В.Саврей)
3. Наши преподы
(Г.Столяров, Ю.Мироненко, В.Саврей)
4. Скобяной завод противоракетных изделий
(Г. Столяров)
5. Завод швейных компьютеров
(Г. Столяров)
6. Мой старший морской начальникNEW!
(Г. Столяров)
7. Про штаны и подштанники
(Г. Столяров)
8. Наука о непознаваемом - ИНФОРМИСТИКА и ее окрестности
(Г. Столяров)
9. Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Ю. Мироненко)
10. Владлен Саврей
(В. Саврей)
 
ПОДСЧЕТЧИК
 
Эту страницу посетило
364406 человек.
 

 

 



Powered by I301 group during 2000-2005.
© 2004-2021