Глава 1
Военмех (Вячеслав Юшин)
1.1. С Маяковским в башке: "Вперед! На приступ!" (В.Маяковский)
10-й класс я заканчивал в 1953 г. в Хабаровске. По семейной традиции продолжить учебу решил в Ленинграде. В военмех привела романтика (в то время только оружие и самолеты носили имена конструкторов) и расчет (обещание общежития). На вступительных экзаменах набрал 26 баллов из 30 (это был последний проходной балл на факультеты Е и Н при конкурсе 5 человек на место, тогда как на "А" надо было набрать 29 баллов при конкурсе 8 или 9 на место). Напомню, в те поры мы сдавали 6 экзаменов: сочинение на одну из двух заданных тем, литература устно (с разбором ошибок сочинения), математика, физика, химия и иностранный. Чуть не завалил сочинение. Прихожу на устный экзамен, пожилая усатая тетка достает из кипы мои листки, и сразу вижу на первой странице итог - 3. (То что с сочинениями всегда был не в ладу, знал и так, но вот неграмотностью не страдал никогда. Год назад, в классе был единственным, получившим 4 по пробному диктанту начала учебного года, остальные - 20 двоек и 10 троек). Тему сочинения я выбрал "общественно-политическую" в расчете на обильное цитирование любимого мною и знаемого наизусть Маяковского. Да вот преподавательница попалась, по-моему, люто его ненавидевшая. Спрашиваю, за что?. Листает страницы – сплошные волнистые подчеркивании. Пишу политически безупречно: "… и железные пальцы пролетариата сомкнулись на холёном горле капитализма". Подчеркнуто: это нелитературный оборот. В ответ цитирую Маяковского: "… как будто руки сошлись на горле, холеном горле дворца". Говорит, цитату надо брать в кавычки. Что брать-то? Холеное горло? А ошибки-то где? Их нет! Говорит: все равно тема не раскрыта. Отвечаю: а я пришел не на Толстого учиться. В общем, погоняв меня по "Тарасу Бульбе", вывела окончательно 4/4.
В 10-м классе, готовясь к поступлению, штудировал основные предметы по доступным первоисточникам. В Публичной библиотеке Хабаровска мне попалась "Химия" Д.И.Менделеева. Увлекательно написанная книга. И вот на вступительном экзамене, который принимала тетя, та, что потом нам читала "Химию" (виноват, забыл ее фамилию) задает вопрос чем отличается окись свинца от закиси? Надо было ответить – валентностью. А я, не сообразив про валентность, но вспомнив Менделеева, говорю: если подействовать серной кислотой, то в одном случае получится одно, а в другом – другое (что именно, сейчас уже не помню, но тогда знал). В результате полный восторг и 5. Самое смешное, что в первую зимнюю сессию получил этот же самый вопрос с таким же ответом и результатом.
Попал в 514 группу (поток из двух "пятисоток" - приводчики и двух "семисоток" - артиллеристы). Помню, говорили, нам провезло, что попали в "пятисотки", но почему, мы еще не понимали.
1-й семестр начался с уборки картошки и турнепса неподалеку от старой крепости Копорье, где и состоялось наше первое близкое знакомство с одногруппниками, заложившее привязанности на последующие годы, а часто на всю жизнь..
В октябре, наконец, начались занятия, но общежитие получил только после зимней сессии, после очередного выпуска молодых специалистов 1954 г. Комната нам досталась 5-местная. Кроме меня, в ней поселились Володя Федоров и Слава Фещенко из Опочки, Володя Жирников из Оренбурга и Жора Харакоз из Фрунзе.
О каждом хотелось бы рассказать подробнее. Володя Федоров был умница, золотые руки и большой хохмач. От его многочисленных розыгрышах страдали многие, особенно наивные и серьезные. Мог, например, без тени улыбки уговорить двух-трех ухватиться и придержать цапфы 12-дюймовки (ее казенник стоял в подвале института в одной из лабораторий), "пока он сделает искусственный откат". С Фещенкой они были одноклассниками, то есть, знали друг друга с детства. Слава был убежденным коммунистом. Не знаю, врал Федоров или было на самом деле, но подтрунивал над Славой, который якобы переложил речь Сталина на 19-м съезде на стихи: "Товарищ Сталин нам сказал…" Однажды во время летней практики на заводе "Прогресс" Слава сломал отрезной резец и закончил операцию на слесарном верстаке с помощью ножовки. Это послужило поводом для очередного розыгрыша. На заводском дворе лежали блюмы – такие чушки квадратного сечения 150 Х 150. Приходит Володя (кстати, он был все годы учебы нашим бессменным старостой) и заявляет, что его только что вызывали к директору и предложили студентам порезать эти блюмы ножовкой. За каждый рез – 1000 рублей (месячная зарплата инженера). Дескать, газом и станком нельзя – перегрев опасен для спецстали. Конечно, до дела не дошло, но весь кайф во вполне серьезном обсуждении этого предложения.
Слава Фещенко был спортсмен-штангист в легком весе. И, вероятно, на этой тяжелоотлетической почве был знаком с Толей Соловьевым. Возможно, не без протекции Анатолия он после Свердловска оказался в Красном Селе. От него, а мы встречались изредка, я слышал, что Толя чуть ли ни бросил работу, чтобы построить своими руками дом, как исконный русский мужик, начиная от валки леса и кладки печи. (Я, конечно, помню про луноход, и попрошу ded'а, удалить последнюю фразу, если она противоречит фактам).
И в заключение раздела не могу не похвастаться своим раритетным цветным снимком первомайской демонстрации 1954 г. Цветная пленка уже была в продаже, и были химикаты для проявки. Причем негативы получались более мелкозернистые, отчего мы и пользовались ею, несмотря на сложный процесс обработки, а потом печатали обычные ч/б фото. Пленка сохранилась, а современный сканер вернул снимку цвет.
1.2. В колхоз на лесоповал
Летом после 1 курса весь наш поток отправился на строительство коровника за 150 км от города по Таллинской ветке. Туда же прибыло примерно столько же первокурсниц из ЛенСангига. Разбились на несколько бригад: лесорубы, землекопы, плотники, повара и т.д. Нашей бригаде достался лесоповал. Выделили деляну в 3 км от фермы Для вывоза леса из леса отрядили могучего коня-производителя с местным конюхом, щуплым мужичком, который, почти не пригибаясь, мог бы пройти под брюхом своего подопечного. Незабываема сцена запряжки коня в волокушу. Чтобы затянуть супонь, конюх буквально повис на шее коня, упершись ногами в хомут. И вдруг сыромятный ремень супони рвется, и бедный мужичек, как из катапульты, летит спиной в навозную жижу. Надо отдать должное студентам, в кровь искусавших кто губы, кто кулаки, но мужественно не проронивших даже писка. Зато конь был знатный! Как он вытаскивал огромные плети на опушку к трактору, надо было видеть! Жаль, фото не сохранилось. 1.3. Гимн ленинградской барахолке: "Долг каждого советского человека запустить свой собственный искусственный спутник!
Гимн ленинградской барахолке: "Долг каждого советского человека запустить свой собственный искусственный спутник!"
В общежитии, мы с Володей Федоровым увлеклись радиолюбительством, чему способствовала знаменитая воскресная Ленинградская барахолка. Помимо любого другого хлама как старого, так и нового, на ней был обширный радиорынок. На нем была представлена левая продукция всех ленинградских (и не только) радио и электрозаводов, поскольку другой подобной «оффшорной» зоны тогда не было даже в Москве. Пешеходный путь к барахолке начинался от Варшавского вокзалы, то есть, от порога нашей общаги. На ней можно было купить любые выпускаемые в стране радиодетали, даже такие, которые в бытовой аппаратуре еще долго не применялись У многих продавцов была узкая специализация (например, только резисторы, или конденсаторы, или радиолампы и т.д.) постоянные торговые места и поставщики. Были даже продавцы трансформаторов . Только выходил очередной номер журнала "Радио" со схемой нового усилителя или приемника, а на барахолке уже появлялись все необходимые для него трансформаторы, с полной инструкцией и ссылкой на первоисточник. А можно было просто заказать свой трансформатор и через неделю получить его в готовом виде. Стоимость такой услуги была вполне по карману студенту и не превышала нескольких кружек пива для выходного трансформатора, силовые были подороже. А вот полупроводники , да-да, те самые П1, П2, П3 еще только появлялись и имели ужасающие характеристики. Скорей всего это был брак – отходы, составлявшие, вероятно, % 95 производства.
До сих пор с улыбкой вспоминаю 1957 г. – запущен первый спутник, а на барахолке клич: "Поступили в продажу запчасти к искусственным спутникам Земли! Долг каждого советского человека запустить свой собственный искусственный спутник!"
Что мы паяли? Я начал с ламповых УНЧ, Володя с тестера, фотореле и фотовспышки и плавно переключился на карманные приемники. И надо признать, это занятие давало нам больше практической пользы, чем некоторые спецкурсы и лабораторные работы.
По вечерам вестибюль общежития осаждался толпой девушек. Чтобы попасть в гости или на танцы, им надо было сначала упросить кого-либо из входящих жильцов вызвать такого-то из такой-то комнаты, и только затем строгий вахтер при поддержке "народной дружины" под залог документа "хозяина" и в его сопровождении пропускал гостью. Процедура вызова была для гостей не из приятных. Ладно, если вызываемый – с первых этажей. А если с 6-го? Этажи-то на Обводном 161 - не хрущевские! По вероятности, только каждому 6-му будет "по пути". Одно время наша комната как раз и располагалась на 6 этаже, но зато точно над главным входом. Не бог весть какое изобретение, но наши девушки не испытывали таких мучений. Для них по внешней стене дома была спущена с 6-го этажа сигнальная линия, и на косяке входной двери установлена малозаметная кнопка. Нажала эн раз и жди друга! 1.4. Кронштадт 1957 г
Военно-морские сборы после 4 курса проходили в Кронштадте на крейсере "Свердлов", который большую часть отпущенного нам срока простоял у заводской стенки в ремонте, и лишь в последнюю неделю нашего пребывания вышел в Финский залив на ходовые испытания и стрельбы. Занимались мы, главным образом, тем, что учили по широкоформатным альбомам корабельную БЧ2, разнообразя это скучное занятие экскурсиями по боевым постам корабля, сдиранием старой краски с бортов, шлюпочными учениями и разучиванием хорового приветствия начальства на стенке. Жили в офицерском кубрике с иллюминаторами, расположенном на верхней палубе под спардеком и спали на стационарных койках и рундуках. Сопровождал нас от военмеха "капраз" Мигас, живший, естественно, в отдельной каюте, и поскольку даже старпом был в чине 2 ранга, то местные вахтенные офицеры избегали нас навещать, чем успешно пользовались старослужащие матросы, освоившие свободные койки нашего кубрика для дневного сна. В перерывах на бодрствование они травили занимательные байки про недавний визит в Голландию.
Слева от нас стал на ремонт в сухой док знаменитый в те годы антарктический дизель-электроход "Лена", который в нашем же присутствии почти сразу сгорел в пожаре (навсегда). Короткий поход на ходовые испытания и стрельбы запомнился необузданной мощью корабля при полным отсутствием качки, хотя слегка штормило. На полном 33-узловом ходу на верхней палубе можно было находиться только на корме, чем мы и воспользовались для памятных фото. 1.5. Дипломный проект. Распределение
Дипломный проект я писал при кафедре. Мне дали в руководители Игоря Александровича Ягодкина. Он предложил мне рассчитать следящую систему наведения при случайных воздействиях и в качестве примера дал свою недавно защищенную диссертацию с многочисленными и довольно язвительными замечаниями Бесекерского на полях. Вот тогда, пытаясь освоить новые понятия, я и заразился статистическими методами на всю оставшуюся жизнь и дальше копал уже сам. Корреляционная функция завораживала своей двойственной загадочностью, мозги можно было вывихнуть, чтобы докопаться до ее физического смысла, и остро почувствовался недостаток математической подготовки.
К моменту нашего выпуска ленинградские предприятия – потребители военмеховцев – из-за проблем с жильем уже брали на работу, в основном, ленинградцев и, соответственно, на практику тоже. Нам же, иногородним, на распределении предлагались Свердловск, Ковров, Воткинск, Юрга. В Воткинске мы проходили летнюю практику после 4 курса. Воткинский завод тогда производил сонное впечатление. Выпускал паровые локомобили и зенитки КС-19. Нас приписали к линии сборки электро-гидроприводов. Ну а что там увидишь на конвейере? Мастер участка военмеховец, не скрывал, что собирается увольняться. В Коврове жилья не обещали, в Юрге мы с Володей Федоровым тоже побывали на преддипломной практике, но ничего интересного для себя не обнаружили. А вот Свердловск подсуетился и прислал на наше распределение прошлогоднего выпускника-семисоточника со сказками и про тематику и про перспективы. Под их влиянием наша комната, кроме Жоры Харакоза, который уже обрел постоянную питерскую прописку, (Володя Федоров, Слава Фещенко, Володя Жирников и я) отправилась в Свердловск.
|