Глава 9
Инженерно-бронетанковые приключения, или комические моменты драматических ситуаций
(Юрий Мироненко)
9.48. Коллеги по Гороху
Надо честно признаться, что полигон, где мы испытывали танк - объект 219, не имел ничего общего с городом Гороховец. Просто все окрестности в радиусе
20 км с царских времён назывались Гороховецкие лагеря.. Поэтому для краткости войсковую часть в посёлке Смолино, находящегося на 362 км Горьковского шоссе, мы называли «Гороховец».
Хоть этот период работы и назывался испытаниями, на самом деле это была доработка комплекса управляемого вооружения, стабилизатора и танка в целом в условиях полигона.
Безусловно, на первом месте здесь стоял вопрос доработки ПТУРС «Тайфун» и системы его управления.
На полигоне, сменяя друг друга, находились заместители А.Э. Нудельмана - Евгений Александрович Рачицкий и Владимир Серафимович Вишневский. И хотя многие научно-технические проблемы решались на стендах этого КБ, однако главным критерием правильности выбранных решений были результаты стрельб из танка.
А раз доработка, значит, в ней должны были участвовать разработчики всего, что имело изъяны. И они не только участвовали, но и присутствовали на полигоне. Порой это присутствие доходило до 200 человек. Принимая во внимание, что головным разработчиком об.287 являлось ОКБТ «Кировского завода», мне, как руководителю испытаний, приходилось «отдуваться» за работу всех предприятий-соразработчиков.
«Разношерстная» сборная команда представителей пяти предприятий, ядро которых составляли мы – кировцы и москвичи из КБточмаш, базировалась в основном на «18 километре», т.е. в 18 км от посёлка Смолино, где размещался штаб и жилой городок. Добираться из посёлка до нашего жилья приходилось по узкой раздолбанной лесной дороге, летом квасившейся от дождей, а зимой заносившейся снегом так, что продвигаться по ней можно было только при помощи впереди идущего бульдозера.
Жить в бараке на «18км» было тяжко, особенно летом. Тяжко – это мягко сказано, скорее – совсем невыносимо. Причина – гнусы, мокрецы , комары и оводы, которые доводили неподготовленных людей до истерики. Да и «подготовленным» приходилось не сладко – единственным средством от кровососущих в то время был одеколон «Гвоздика».
На открытом воздухе он действовал не более 5-10 минут, а потом надо было опять «мазаться». Настоящее спасение – это сильный ветер, но его в местах, где приходилось работать и жить, как назло не наблюдалось..
Однажды, проезжая по Горьковскому шоссе, я заметил одиноко стоящий метрах в 200-ах от дороги старинный особнячок. При близком рассмотрении это оказалось вполне приличное деревянное строение, стоящее на косогоре и окружённое высокими соснами. Ближайшая деревня Золино была в 1,5 км, а до штаба не более 3-х. Пока я обходил дом вокруг, ни один комар меня не укусил – территория хорошо продувалась. Рядом с домом был колодец с чистейшей и вкусной водой. Лучшего места для летнего жилья не придумаешь. Закончив разведку, я направился к командиру полигона В.И. Тодоракиеву, а через день «кировчане» уже обосновывались в этом особняке.
Как первопроходцу, мне досталась самая маленькая - 20 м. комната, в которой кроме моей были ещё 3 пустые кровати.
Как-то ночью просыпаюсь от того, что в мою спальню с шумом врываются поддатые мужики. Их явление сопровождалось отборным матом, топотом, передвиганием стульев, стола и кроватей. Особенно изголялся один по имени Колька. Делая вид, что крепко сплю, периодически сквозь прищур стал наблюдать за этими типами. С виду на уголовников они не походили. Все очень даже прилично одетые.
Колька оказался «метр с кепкой», наглый и крикливый. Витька, как я понял из их разговора – шофер. А Олег явно из интеллигентного сословия, хотя и подстраивался под Кольку с Витькой.
Выслушав от Кольки несколько не очень лестных выражений в свой адрес, я решил с ним разобраться завтра и спокойно заснул ( в то время это у меня хорошо получалось).
Проснулся часов в 6 утра от того, что кто-то осторожно похлопывает меня по плечу. Открываю глаза – интеллигент Олег.
- Простите меня пожалуйста. Вы не могли бы мне одолжить до завтра, часиков до 12 дня, рубликов около 120? Я руководитель бригады от ЦНИИ автоматики и гидравлики Олег Александрович Борисов. Мы прибыли сюда по вызову руководителя испытаний Мироненко, но как-то неожиданно поиздержались в дороге. Бригаду я на сутки оставляю, а сам съезжу в Москву за деньгами.
Паспорт и деньги у меня всегда были при себе, даже когда я спал.
Не знаю, что заставило ему поверить, но я достал деньги, выдал ровно 120, оставив себе только 5. Олег галантно расшаркался и удалился.
Кстати 120 рублей в то время была месячная зарплата старшего инженера.
На следующий день ровно в 12 дня он с благодарностью вернул мне долг, а это уже говорило о многом – человеку можно было верить.
Кстати, ЦНИИ автоматики и гидравлики - это бывшее ЦНИИ-173, в филиале которого я с Володей – Владленом Сергеевичем Савреем работал в Коврове.
К команде Олега Борисова я ещё когда-нибудь вернусь, а пока о представителях остальных организаций. Нудельмановцы вели себя солидно, интеллигентно, держась от всех остальных на дистанции. Может и были у них какие-то внутренние трения, но это никогда наружу не выплёскивалось. По отношению к работе они были примером для всех.
Туляки жили какой-то своей обособленной жизнью. Вне работы с нами не контактировали, а тихо садились на машины и куда-то уезжали. Приезжали тоже тихо, но пьяные в доску. В большинстве случаев они не могли даже вылезти из машины, так вповалку и спали в ней до утра. Был случай, когда они умудрились добраться до гостиницы без правого переднего колеса. Однако всё это происходило опять же тихо, без скандалов и мата. Так же тихо они теряли своих товарищей. В основном во всем была виновата река Ока, на которую они частенько, приняв солидную дозу спиртного, ездили охлаждаться.
Информацию о таких случаях мы получали от администрации гостиницы – «у туляков вчера на пляже осталась невостребованная одежда».
О представителях оптических КБ и заводов ничего не удаётся вспомнить. Это были какие-то незаметные и неинтересные личности.
Нашу братию называли «ленинградцы» или « эти с Авроры». У нас постоянно что-нибудь происходило. Всё это делалось с перепоя или с недоперепития и частенько с шумом.
Уследить за всеми было невозможно.
Средний возраст моих бойцов составлял около 40 лет, т.е. это были люди с устоявшимися привычками, приличным жизненным опытом, а некоторые успели даже повоевать.
В основном это были высококвалифицированные рабочие, конструктора и исследователи, проработавшие на «Кировском заводе» всю свою сознательную жизнь. Перевоспитать их было невозможно, сломать тем более, а запереть – это из области фантастики. Самое интересное, что крепко выпив они были способны на многое, но утром в 6.00, когда я их поднимал на работу, все были, как огурчики. Сложнее было с молодыми. Этих постоянно тянуло на приключения, танцы и общение с местными не очень разборчивыми в «связях» представителями женского пола.
Вот с таким контингентом мне, как руководителю испытаний приходилось работать. А руководителю-то тогда не исполнилось и 30 лет.
|