Глава 10
Владлен Саврей
(Владлен Саврей)
10.29. Обживаюсь в Мирном и рву с Чукоткой
Так наступил 1968 год. Самое главное, мы сумели включить в перечень новостроек города здание Управления и производственную базу. Это открывало нам финансирование и свидетельствовало о серьезности намерений фирмы. Речь о какой-либо конкуренции в области автоматизации уже не шла: участок УПНР закрыли, институт занимался только рентгеновскими аппаратами. Все проектирование, монтаж и наладку отдали «СибЦМА». Нужно было срочно разворачиваться и создавать базу.
Для базы «СибЦМА» надо было найти удобное место вблизи коммуникаций: тепла, воды и канализации. Выделял землю главный архитектор города Женя Ермолаев. Я всегда знал, что долг платежом красен даже для москвича и не ошибся. Он многозначительно надувал щеки в течение получаса, а затем повез меня по шоссе Кирова до второй фабрики. Там мы оглядели пустырь между маленьким кварталом сборных домиков ПДУ и ремонтной базой. «Вот тут и будет ваше Управление!» - показал Женя. Мы в течение часа обошли весь отводимый нам участок, осмотрели места подключения к теплу и воде. Лучшего места и придумать нельзя было! В завершение разговора Женя посоветовал мне пару архитекторов - якутов из института, которые смогли бы спроектировать в короткие сроки нашу базу. Работа эта шла мне на выполнение плана и назавтра я поторопился в институт.
Договорились быстро с двумя молодыми толковыми ребятами -якутами: принял их на работу по совместительству и пообещал хорошую премию за скорость и качество. Уже через неделю мы с Хобиным целый вечер обсуждали первые наброски проекта. Получалось неплохо, но замечаний и пожеланий было много. Ребята все это учли и второй вариант мы приняли к исполнению.
Одновременно узаконили все работы по реконструкции территории первой фабрики, наняли строительную бригаду и стали благоустраиваться. Настроение было приподнятое и дело двигалось успешно. Сваи под здание Управления стали забивать еще до наступления тепла, шлакоблоками завалили всю территорию.
День Советской Армии мы с ребятами из ГОВД встречали в ресторане. Как-то случайно встретились, посетовали, что редко видимся (а я, действительно, с нижнего поселка почти не выбирался в центр) и договорились посидеть в праздник. Все шло по заведенной схеме: умеренная выпивка, хорошая закуска, негромкая музыка и разговоры о работе.
Когда вечер уже раскрутился по залу стал мельтешить пожилой, невысокий, рыжий и лысоватый мужичок. То подкатится к оркестру и что-то там заиграет «не в цвет», то носится с тарелкой от стола к столу не понятно зачем. Вся эта суматоха так мне надоела, что я ухватил его за пиджак и пообещал разбить у него на голове его же тарелку, если он не утихомирится.
В ответ раздался совершенно неожиданный вопрос: «Ты знаешь где начинается Одесса?!» Мы все немного растерялись и тут последовало продолжение: «Одесса начинается с Дерибасовской дом 1, квартира 1 и там живу я - Юра Гиллер!» Вынимает из кармана паспорт, открывает его и мои приятели-милиционеры привычно проверяют: Дерибасовская,1 квартира 1 ! Расхохотались мы очень дружно и громко. После этого мужичок уже не бегал по залу, а сидел с нами за столом до самого закрытия ресторана. Так я познакомился с одним из калоритнейших людей в моей жизни - Юрой Гиллером. Я еще вспомню о нем позже.
К весне мы купили несколько деревянных домов уже в центре города. Дом был добротный, рубленный из толстого бруса, на высоких ряжах и подполье хорошо продувалось. Было в нем три комнаты и огромная – метров 25 - кухня. Я устроился в самой большой комнате, а в двух остальных Хобин с Варварой и трое монтажников.
Чтобы уж покончить с бытовыми заботами нужно было привезти с Чукотки свои вещи. Такая договоренность у меня была с Царегородцевым и командировку мне оформили без задержки, да и денег выдали достаточно для оплаты всех расходов. Провожали меня в аэропорту «с размахом»: лечу на край света. Тогда была мода на изделия из нерпичьей шкуры: шили из нее все - шапки, куртки, ботинки и даже галстуки. Естественно, что общество пожелало заиметь такие шкуры и привезти их было поручено мне. Даже деньги вручили на это мероприятие. С тем и улетел.
Добрался я до места без всяких приключений. Прилетел и в душе ужаснулся разительному контрасту между Мирным и Иультином! Дело не в самом поселке, а в природе. Когда жил здесь, то не замечал, что небо такое низкое, что такой жалкий вид имеет растительность и что краски в природе в основном серые и черные. Якутия - Мирный и особенно Алдан - показались мне чем-то вроде ярких тропиков, ибо на настоящем юге я никогда еще не был, а от Питера и Белоруссии почти никакого отличия. Я в душе поблагодарил Бога, что выбрался отсюда.
Из моих ребят почти никого не осталось после моего отъезда. Юра Шарашкин стал начальником штаба ВГСЧ и переехал в Магадан, но его заместитель дал мне машину и людей, чтобы помогли отправить 6 большущих ящиков на пароход в Залив Креста. Там мы их благополучно сдали в экспедицию и на теплоходе «Витебск» отправили через Ванино и Иркутск в Мирный. Получилось все на удивление быстро и недорого.
У меня осталось время найти нерпичьи шкуры и я пошел за советом в райком комсомола к знакомым ребятам. И тут никаких препон - иди и бери сколько хочешь бесплатно! Пошел брать. Прихожу в огромнейший склад из гофрированного железа, построенный, наверное, еще во времена американских факторий. Весь этот склад доверху забит невыделанными нерпичьими и оленьими шкурами. Похожи они на листы жести, разметанные сильным взрывом. Выпрямить их невозможно, а везти в таком виде - тем более. Постоял я, подумал и не нашел ничего лучше, как отрезать несколько более- менее гладких кусков нерпы на галстуки для модников. С тем и ушел, удивляясь нашему советскому богатству и бесхозяйственности.
Назад я тоже долетел без приключений, даже не было времени заскочить из аэропорта в Магадан попрощаться с городом и друзьями. Позвонил в институт, передал всем приветы и улетел. Вскоре все мои ящики благополучно прибыли в Мирный. Распаковывать их я не стал, а сложил на теплом складе до лучших времен.
|